Ко второму полугодию пребывания в Швеции Александр Иванович накопил достаточно опыта, купил машину за 400 евро, но по-прежнему ездил в общественном транспорте «зай-цем». Ну, не мог он платить 2 евро за проезд, считая 20 гривен («нашими деньгами») слишком большой платой. В результате его периодически ловили контролеры, и накопился штраф в 255 евро. В конце концов, властям надоело переписываться с упрямым «русским», и они однажды вечером приехали к нему домой. Увидев полицейских и сообразив, в чем дело, племянница Аня грустно спросила: «Может, лучше заплатить?». Но Иванович был непреклонен: «Ты что! Лучше – тюрьма». 

Потом он признается, что ему было страшновато, но тогда он держался молодцом. Накануне он успел проконсультироваться у бывалых эмигрантов и знал, что «в тюрьмах шведских жить можно». Так и оказалось, привезли «зайца» в одну из ближайших тюрем, которая имела статус «долговой». Переодели, забрали все личные вещи (Иванович успел спрятать сигареты) и поместили в одиночную камеру. Там была удобная кровать, умывальник, на кронштейне, в ногах – телевизор, в потолке – вентиляция. Туалета не было, и вскоре Иванович понял, что это большой плюс. Он мог в любое время нажимать кнопку звонка, и охранник вел его в конец коридора. Там был не только туалет. Стоял столик с чаем, кофе и что-то вроде телефонной будки, в которой разрешалось курить. Заядлый курильщик и кофеман Иванович эту привилегию использовал сполна – через каждые 2-3 часа нажимал кнопку: «Битте, туалет…». 

Через два дня пригласили на работу – в отдельной комнате заключенные упаковывали поздравительные открытки в прозрачные пакеты. Иваныч стал особенно стараться, узнав, что за эту работу заплатят (за время пребывания в тюрьме на открытках заработал чуть больше 200 евро).

Распорядок дня был насыщенным: подъем в семь утра. Завтрак. На тележке охранник привозил несколько блюд на выбор. Шведский стол в шведской тюрьме. Александр Иванович брал всего понемногу и с добавкой. Ложки, вилки, нож – все пластмассовое. Вкусная выпечка была упакована в отдельную бумагу. Бумага Ивановичу пригодилась – однажды он стащил у охранника карандаш и вечерами рисовал шаржи, портреты. Одно произведение развеселило угрюмых шведов-тюремщиков: скуластое лицо молодого мужика с хитрой улыбкой; приличный костюм, одного зуба не хватает. А вместо галстука – петля, конец которой небрежно заброшен за плечо. Этот плутоватый герой был, видимо, автопортретом. Иваныч жалеет, что шведы не вернули рисунок…

Питание в тюрьме было трехразовым, каждый день – тренажеры, теннис, беговые дорожки. Купаться в душе можно было хоть каждый день. После чего белье выдавали чистое. «Добили» шведы украинца, когда через переводчика спросили, какие книги он бы хотел читать. Иванович на минуту задумался и заказал шведско-русский справочник-разговорник («чего ж время терять!»). Охранник вернулся и извинился, что пока такой литературы нет, но можно заказать. И предложил Тургенева «Бежин луг» и еще кое-что из классики. Иванович капризничать не стал и согласился. 

По субботам в тюрьму приходили верующие – христиане протестантской конфессии. Узнав, что в тюрьме есть русский, захватили с собой переводчика.

На 17-й день Ивановича неожиданно вызвали и отправили вместе с адвокатом и переводчиком в соседний город, где находился суд. Наш заключенный удивился – сидеть ему было еще 2/3 срока. Но такие были правила – на этом этапе могли скостить срок, могли и продлить. Судьей была женщина, и, по слухам, жесткая. Но нашего героя трудно было запугать, и в своем ответном слове он вдруг выдал все, что думает о Швеции. Причем, просил переводчика: «Ты им точно переведи, как я говорю». Суть речи Александра, отец которого погиб в годы войны в Германии, была такой: «Если бы вы, шведы, не заняли нейтральную позицию и не пускали бы через свою территорию немцев – фашистов, мой отец, возможно, был бы жив. И у меня было бы другое детство, и мне бы не пришлось полжизни карабкаться из нищеты!».

Вот так! Не известно, насколько точно переводчик донес до судьи главную мысль заключенного, но, судя по объявленной амнистии, он постарался. Свою победу Иванович через несколько часов отмечал уже «дома», с племянницей. А на память о шведской тюрьме у него осталась поздравительная открытка…

Еще об одном эпизоде заграничного вояжа наш герой вспоминает с удовольствием. О самогоноварении. 

…Когда у него появилась машина, остро встал вопрос бензина. Стоимость одного литра в то время в Швеции была более одного евро. Работы у Ивановича на тот момент не было. Надо было что-то думать. И он надумал, когда однажды увидел стоимость одной бутылки водки – примерно 110-120 грн. по нашим меркам. Через день Иванович узнал, какие нужны дрожжи для домашнего производства, и отправился на ближайшую свалку техники. Там было все: ряды холодильников, стиральных машин, вентиляторов, батарей. Из такого обилия материалов не то что самогонный - космический аппарат можно было соорудить. Настенный обогреватель с его медными трубками подходил идеально. И вскоре на кухне у славян булькала жидкость, литр которой они продавали за 10 евро. Качество Иванович гарантировал (первая партия была 76 градусов), и вскоре у них образовался круг постоянных клиентов. Куда входило и несколько шведов. 

Они жили по соседству, и однажды Иванович узнал, что к ним частенько стала наведываться полиция – во время пьянки шведы буйствовали и швыряли в окно вещи. 

Совесть подсказывала Ивановичу, что он спаивает цивилизованную нацию, но ее голос был негромким. Так продолжалось несколько месяцев. Пока не грянул гром. 

По шведским законам самогоноварение в стране было разрешено. Но только – для себя, не на продажу. Кто-то из соседей, видимо, доложил полиции, и однажды в квартире появились люди в форме и устроили обыск. 28 литров домашней водки вызвали у них вопросы. Ивановича и племянницу Аню пригласили в участок, аппарат и бутылки изъяли.

Наши земляки поняли, что дела совсем плохи – в тюрьму, даже самую хорошую, не хотелось. И Иванович включил весь свой артистизм… Он знал, что отношение к алкоголикам в Швеции особое. Государство считало, что, если оно контролирует продажу спиртного (там нет частного водочного бизнеса), то обязано поддерживать тех, кого спаивает. Пособие социальное у обычных граждан – 700 евро, у тех, кто признан алкоголиком – 900. Дают, если надо, жилье и оплачивают коммунальные расходы. В такие «сказки» Иванович сначала не верил, но на собственном примере ему довелось убедиться, как относятся в Швеции к любителям зеленого змия.

На допросе, через переводчика, он пояснил, что ему необходимо до одной бутылки в день для поддержания себя в форме. А те 28 литров, которые нашли полицейские, были приготовлены для собственного дня рождения (Иваныч показал паспорт). Следом шел день рождения племянницы. Она – не алкоголик, но употребляет… До сих пор не знает Александр Иванович, поверили ли ему полицейские, но их реакция была потрясающей. Они извинились, отпустили русских и через время прислали бумагу с просьбой… забрать аппарат и водку. 

– Я ахнул, засмеялся. Но потом сказал Ане – все, хватит. Никуда я не пойду, с самогоном закругляемся, – вспоминает свою реакцию мой собеседник.

Сам он абсолютно не пьет, и совесть ему все-таки подсказала, что этот способ добывания денег не самый лучший. Впрочем, на всякий случай в ближайшем лесу у него был закопан второй самодельный аппарат для самогона. Но он не пригодился – вскоре подвернулась работа и для Ани, и для Ивановича. Деньги стали «чистые». А весной наши земляки уже стали думать, как возвращаться домой. Их ждали родные, их ждала родина…