Человек – существо любопытное. Изредка еще и любознательное. Коктейль этих качеств не позволил мне отказаться от приглашения принять участие в пресс-туре в Приазовскую женскую исправительную колонию №107.
Женщина по своему определению и предназначению – созидательница. Тем противоестественнее наблюдать за решеткой женщину, лишенную возможности общаться с детьми, внуками. А тема «Женщина в колонии» стала в Украине одной из самых популярных и обсуждаемых с тех пор, как вся страна оказалась втянутой в реалити-шоу со всей положенной атрибутикой: отравление, покушение, голодовка, болезни, потеря способности передвигаться самостоятельно на каблуках и т. д.
И все же – как им там, «ледям удачи», за каменной стеной, мы и постарались рассмотреть, расспросить и разузнать.
Тюрьма –женского рода
Наш тур состоял из информационной части и информационно-зрительной. В первой части нам предоставили полную информацию, касающуюся системы содержания осужденных, в общем – по стране и, в частности, в Приазовской колонии.
Итак, в Украине всего 182 колонии. 13 – женских, из них одна в Мелитополе для несовершеннолетних (в ней находятся около ста девушек до 22 лет – возраст, старше 18-ти, объясняется тем, что некоторые «дотягивают» свой срок, полученный ранее).
В последнее время наблюдается тенденция сокращения числа таких колоний. Их перепрофилируют в исправительные центры с облегченными условиями содержания. В таких центрах осужденный может иметь деньги, устроиться на работу даже за территорией колонии, встречаться с женой (женщиной). Но ночевать он обязан на территории центра. Это своего рода проверка – готов ли человек выйти на волю, нести ответственность за себя.
В двух колониях – в Одессе и Чернигове – есть Дома ребенка, где находятся около ста деток осужденных мамаш в возрасте до 3-х лет.
В среднем в украинских колониях работой заняты меньше половины осужденных. Среди женщин работающие составляют около 66%.
Насилие больше присуще мужским колониям, в женской – есть проблемы межличностных отношений (и это логично – мужские экипажи по полгода в космосе работают, по году в Антарктике. А теперь представьте себе женскую экспедицию хоть на месяц!).
Все колонии изначально были построены как мужские. И сейчас женские отличаются разве что определенным уютом – занавесочки, цветочки, картинки – женщины сохраняют тягу к красоте и гармонии даже в таких условиях.
Приазовская исправительная колония №107, которую мы посетили, это колония минимального уровня безопасности для содержания женщин, впервые осужденных к лишению свободы. Плановое наполнение колонии 450 человек (хотя, по другим статистическим данным – 474 человека). На момент пресс-тура в колонии находилось 436 женщин. (И это - великое счастье, мне известны случаи, когда в киевском ДИЗО одна кровать приходилась на трех, а то и четырех человек, и ожидающие суда вынуждены были спать по очереди).
В Приазовской колонии сформировано шесть отрядов осужденных и шесть отделений: социально-психологическая служба, отделение социальной реабилитации, участок карантина, диагностики и распределения.
Колонию посещают шесть религиозных (что за любовь к этой цифре?!) организаций и три общественных. Одна из них – «Донецкий Мемориал», которая и стала инициатором пресс-тура. Эта организация постоянно оказывает юридически-консультативную помощь, издает доклады, брошюры, поддерживает наполняемость сайта тюремного портала. По словам Александра Букалова, председателя Совета организации, женщины в основном консультируются по вопросам получения наследства, возвращения родительских прав, оформления помощи, положенной на рождение ребенка, пытаются обжаловать приговор. А еще «Донецкий Мемориал» систематически проводит семинары для персонала колоний.
Правозащитник ответил на вопросы журналистов по поводу правомерности ведения видеонаблюдения за «Леди Ю». Александр Павлович утверждает, что это действие абсолютно незаконно в моменте соблюдения части 3 статьи 103 Уголовно-исполнительного кодекса Украины (отсутствует нормативно-правовой акт центрального органа исполнительной власти).
Для зоны также свойственно систематическое нарушение конституционных прав граждан – пенсия начисляется только после освобождения, не действует система социального страхования, компенсацию за травмы на производстве можно получить только после освобождения. Что бы ни утверждали определенные службы, на зонах действует жесткая цензура – все письма подаются для отправки на волю распечатанными, все они прочитываются. И трактовка запрета на «неприпустимі висловлювання» у лагерного начальства своеобразная – не пропускаются жалобы на администрацию колоний.
Раньше на зоне был разрешен один звонок в месяц. Сейчас ограничение снято – в колонии есть один (!) стационарный телефон – по графику и по предварительной записи гипотетически может звонить каждая заключенная.
Интернета на зоне, конечно же, нет – мало ли кто какие сведения надумает передавать на волю своим подельникам. Голодовка становится официальным актом протеста только тогда, когда ее оформляют подачей соответствующего заявления.
Это и была информационная часть тура. Насколько она соответствовала действительности, и предстояло уточнить журналистам области. Тем более что руководство колонии пообещало показать все и даже дать беспрепятственно пообщаться со спецконтингентом зоны.
Оружие, наркотики, деньги и мобильные на зону не проносят
Чтобы перейти к информационно-зрительной части пресс-тура журналистской братии нужно было попасть на территорию колонии. А для этого требовалось пройти три уровня дверей, засовов и колючей проволоки. И только по трое. И только закрыв одну дверь, можно было открыть другую.
Нам предложили оставить мобильные телефоны, травматическое оружие, на ношение которого журналисты имеют право. Расставание с мобилкой для многих юных акул пера оказалось процессом болезненным – народ вступал в прения: «По какому праву?», «Где написано?». А все просто – это был «чужой монастырь» со своим уставом.
Дежурный на пропускнике уточнил наличие запрещенных предметов: наркотиков, денег и т. д. Пройдя эту обязательную процедуру, мы оказались по ту сторону решетки. С блокнотами, диктофонами, видеокамерами и фотоаппаратами. Правда, с предупреждением-запретом на фотографирование систем безопасности – колючей проволоки, вышек, камер видеонаблюдения. И рекомендацией – не удаляться, придерживаться группы, хоть это и не мужская зона, где подобные вольности могли бы быть самоубийственны.
«Не бывает плохих пивных и хороших тюрем»
Для начала нам показали комнаты краткосрочных и длительных свиданий. Самая дешевая и самая популярная, скромная комнатка стоит 15 грн./сутки. Люксовый номер с двуспальной кроватью и телевизором тянет на 50 грн. Но ничего общего с романтической обстановкой он не имеет – на зону приезжают в основном родители и дети. Мужья никого из мест заключения не ждут.
В этом же корпусе находится арестный дом. Как пояснили сопровождающие сотрудники колонии, в него попадают женщины, которые решением суда приговорены к аресту. По закону он не может длиться более шести месяцев, однако и условия содержания здесь более строгие, чем в самой колонии – арестованные не работают, не общаются с другими заключенными и практически все время проводят в камере, температура в которой достаточно низкая.
Здесь же находится и ДИЗО – дисциплинарный изолятор – камера, куда помещаются нарушители режима содержания в воспитательных колониях. По словам надсмотрщиков, с начала года в ДИЗО попали около десяти заключенных. Каждая - на десять дней.
– Лицом к стене! – открывая такую камеру, охрана рявкнула так, что многие журналисты подпрыгнули на месте.
Девушка в камере подчинилась. Как оказалось, она наказана за попытку сделать алкоголь из перебродившего варенья.
Убранство карцера – спартанское. Железные стол и стульчики, прикованная на день к стене кровать. И параша – памятник системе унижений. Зачем ее делают на «подиуме»?
Постельное белье и матрац выдают только на ночь.
Женщины, сидящие в ДИЗО, привлекаются на работы по расщипке ветоши. Сон – восемь часов, режим регламентирован внутренним распорядком. Ну, что ж, – не Мальдивы, и в зоне сидят не Мальвины.
По нашим наблюдениям, в колонии – во всех помещениях церковный воздух. Как он сказывается на женском здоровье? Администрация колонии вместе с представителями пенитенциарной службы в один голос твердят, что температура в помещениях никогда не понижается ниже 18 градусов, и повода для беспокойства нет. По утверждению администрации колонии, здесь никогда не было вспышек заболеваемости, связанных с простудами. Чаще всего осужденные болеют заболеваниями верхних дыхательных путей. Но это связано с тем, что почти все заключенные курят. Кроме того, 10% всех осужденных-женщин больны ВИЧ, но зато случаев туберкулеза последние три года не было зафиксировано. От представителей общественной организации из Мариуполя, мы узнали, что ВИЧ-инфицированные боятся признаться в этом даже друг другу.
В медчасть мы не попали. Но со слов правозащитников узнали, что препаратов на зоне не хватает, правда, необходимый минимум имеется.
Следующий экскурсионный пункт – маленький магазинчик. Посещение его расписано для каждого подразделения – шесть дней в неделю – шесть отрядов. Ассортимент в магазинчике был скромным - консервы, чай, кофе, сахар, колбаса двух видов – копченая и вареная, супы в пакетах, растительное масло, кефир, йогурт, сгущенка, шампуни и зубные пасты.
По словам продавца, самой большой популярностью среди зэчек пользуются сладости. А вот цены в зоне были выше тех, что на воле. Кило бананов, например, стоило 14 грн. 30 коп. Сейчас пенитенциарной службой ежемесячно устанавливаются «потолочные» цены, чтобы они не превышали «вольные» в три раза.
«Благо мне, что Ты смирил меня, чтобы я научился Уставам Твоим» (Пс. 118, 71)»
Следующим экскурсионным объектом стал социальный блок: часовенка, школа и библиотека. Часовня названа в честь Анастасии Зарешетницы, покровительницы заключенных.
– Многие соблюдают православные посты, приходят на службы, – рассказал настоятель храма равноапостольного князя Владимира в Мариуполе, протоиерей отец Михаил, окормляющий часовню. – Хотя пост – это же не диета. Пообещай себе не курить в пост или не сквернословить – это и будет твое послушание. Приходилось крестить людей в колонии. Да и сейчас готовятся к этому обряду некоторые женщины. Многие приходят на исповедь, но это православное таинство не подразумевает подробное исповедание своих грехов с указанием фамилий и деталей совершенного преступления. Это больше момент раскаяния – истинного, искреннего.
Постоянная прихожанка часовни, Валентина Григорьевна, рассказала о том, как они собираются здесь в любую погоду, чтобы помолиться. Она - бывшая учительница. Срок получила, как и большинство, «ни за что» – не выдала зятя, который убил ее мужа и пошла по статье за соучастие:
– Дочь была беременна в этот момент – вот и не выдала я зятя.
Я уточнила:
– А дочь стала ждать мужа из тюрьмы?
Оказалось, что нет – посчитала, что злодей он конченный, и развелась. Таких сказок здесь можно услышать на каждом углу – практически все невинно осужденные. Бог им судья, если они действительно искренне к нему здесь пришли. Для других конфессий в колонии есть молитвенная комната, где проводят проповеди, показывают фильмы.
В библиотеке женщина из числа заключенных продемонстрировала картотеку – народ активно пользуется запасником почти в девять тысяч книг и периодической литературой в читальном зале. Судя по формулярам, здесь в почете детективы и женские романы: Александр Бушков «Волчья стая», Андрей Ильин «Киллер из шкафа», Андрей Воронин «Бык в загоне» и тому подобное. Бедные-бедные Куприн с Чеховым – не ведали, что их и знать не собираются!
Каждый квартал в колонии выпускаются стенгазета «Истина» и ежемесячная газета «Психологический вестник».
Девушки, не имеющие среднего образования, имеют возможность учиться в общеобразовательной мариупольской школе № 54 , классы которой организованы в колонии. Здесь проходят программу за пять классов средней школы – с 8-го по 12-й. Одна осужденная колонии даже удаленно получает образование в вузе.
Ольга СТАДНИЧЕНКО,
фото автора
(Продолжение следует)
|