Увидеть Париж и… не умереть-2 |
В прошлом выпуске «Технополиса» вы, дорогие читатели, пропутешествовали со мной по Берлину и Амстердаму. Побывали в голландской деревушке Заасан Сханс и рыбацком поселке Валендам. А еще на минутку заглянули в Койкенкофф – парк тюльпанов и гиацинтов, нарциссов и орхидей. Но впереди меня ждала цель всей этой затеи – вымечтанный Париж. И к вечеру мы к нему все же подъехали. Рассказы руководителя нашей группы о том, что пригород разочарует своей грязью и неустроенностью, меня не пугали. Меня не разочаровало бы ничего – лишь бы речь вокруг была на языке, который всегда обожала, лишь бы, задрав голову, посмотреть на шпили Нотр-Дам де Пари, стараясь разглядеть там, среди химер, Квазимодо и Эсмеральду, лишь бы тихонечко посидеть на берегу Сены (грязной, конечно же, грязной городской реки), напевая «Пароле, пароле, пароле….ке тю э бель». Как-то, лет в 30 я имела неосторожность прикрикнуть на расшалившегося сына и спровоцировать супруга на тираду: «На старости лет ты будешь злобной, сгорбленной старухой, которая станет лупить неслухов-внуков клюкой по спине». Эти слова стали детонатором на мое взвинченное настроение. «К черту! К 70-ти я куплю себе шляпку с перьями и уеду в Париж!», – был мой ответ. Ну, а дальше, как говорится, Остапа понесло, и я по ходу развивала свои фантазии: «Я буду по утрам пить классный кофе не берегу Сены – я знаю там отличное кафе. Я заведу себе любовника – андалузца 35 лет! Нет – двух…. андалузцев!». Я иссякла, а муж спросил: «Двух?». И получив мой утвердительный кивок, как-то обыденно сказал: «Нормально. Сдадут они тебя в твоей шляпке с перьями в парижский дурдом и будут ходить проведывать. По крайне мере не скучно будет пацанам вдвоем!». Я не нашлась тогда на ответ, но идея с андалузцами стала притчей во языцех в нашей семье. Поэтому, когда я засобиралась в Париж, муж игривенько все интересовался – шляпку с перьями купила? Пригород Парижа встретил дождем и ремонтными работами на улицах – эка невидаль. Он не блистал европейским шиком и тем шармом, который есть у исторической части Парижа – города паризиев из Лютеции – так изначально назывались городок на острове Сите и его кельтские племена рыбаков. На Гревской площади к нам присоединился экскурсовод, и автобусный обзор начался. На этой площади в романе Гюго танцевала Эсмеральда, здесь Анн и Серж Голон сожгли Жоффрея де Пэйрака – возлюбленного блистательной Анжелики. Сейчас на Гревской площади поспокойней, но довольно разнообразненько – ее переименовали в Отель-де-Виль, и здесь находится мэрия Парижа. Зимой площадь превращают в каток, и все желающие могут бесплатно изобразить аксель или тулуп. А летом засыпают песком, и парижане загорают на лежаках, по вечерам устраиваивая «живые» музыкальные концерты, играют в пляжный волейбол (как-то сразу картинка нарисовалась – под окнами Костюкова и Борсука топлес загорают краматорчане – ох, и наработали бы отцы города!). Из-за умытого дождем окна автобуса мы наблюдали Пантеон и Гранд Опера, всматривались в дом, где два верхних этажа занимает, некогда секс-символ, а сейчас стареющий, болеющий и совсем одинокий Ален Делон («пароле, пароле, пароле...»). Елисейские поля и Триумфальная арка (я вывернула шею, изучая эмблемы на ней – символы покоренных Наполеоном городов). Солнышко нам улыбнулось - можно было запечатлеть собственный торжествующий фэйс на фоне символа Франции. И быстренько-быстренько мы перебрались на набережную Сены – здесь уже ждал прогулочный катер. Я не стала смотреть на прохладно-дождливый Париж через стекло и вышла на открытый борт катера. Сена плескалась рядом, первые огни зажег мост Александра III, девчонки кричали музыкантам на набережной «Александро, ж'эм туа!». Парни быстро собрали свой нехитрый музыкальный прикид и на мотоциклах погнались за катером, выкрикивая «Ж'эм туа!». Париж… Здесь любовь действительно витала в воздухе – какая-то естественная, не вычурная, не наигранная – живая, как вдох-выдох. Мы проплывали мимо Сите с его торжественным Пале де Жюстик и церковью Сент-Шапель. А за ними – Нотр-Дам – торжественный в закате, украшенный опрокинутым молодым месяцем. Причалили мы уже в сумерках – за время нашей короткой экскурсионной прогулки железный монстр архитектора Густава Эйфеля превратился в люминесцентное чудо – башня переливалась огоньками, пронзая небо Парижа прожектором. Дальше, уже в автобусе, мы попали в пробку и метнулись отво-зить опаздывающих экскурсантов в «Мулен Руж» (я не купила эту экскурсию – представление стоило 106 евро – 1/3 часть всего тура и я решила, что не до такой степени я эстетка-любительница кабаре). На ночных улицах жизнь кипела – всеми огнями переливались витрины магазинов и зазывно блистали вывесками кафе. Тут же на обочине ставил палатку бомж – не дело спать под открытым небом! И все обходили его владения, уважая право и на такой выбор образа жизни. К гостинице мы добрались почти в полночь – мой юбилей удался – было море цветов в Нидерландах и Париж с широко раскрытыми объятиями. А вот французский завтрак не имел ничего общего с польскими сосисками-омлетом и голландскими сырами-колбасами. Парижане предлагали традиционную для них в это время суток пищу – на первый завтрак: круассаны, треугольничек сыра, маслице в 10-граммовом пакете, джем и мюсли. Были сок, фрукты и кофе – объесться можно по французским меркам, и я это знала. Меня морально подготовили к такому ходу вещей. Но наши мужчины недоумевали «А где еда?». Я широким жестом обводила ассортимент – силь ву пле. Они кивали: «Это понятно – а еда все же где?». Славянский желудок требовал, как минимум, яичницу с колбаской. С утра было свободное время, и мы небольшой группой рванули на метро к острову Сите. Нас предупредили – здесь вам не Голландия – воровство процветает вовсю, в метро – в частности. У Нотр-Дама я принялась искать кнопку нулевого километра Франции - на ней просто необходимо было постоять и опять-таки загадать желание. Кнопки нигде не было. Я стала приставать к прохожим, практикуя знание языка. Меня понимали. Но где кнопка не знал никто. И только, когда рассосался плотный круг вездесущих японцев, стало понятно – пока все жители Страны Восходящего Солнца не загадали своих желаний, заветной кнопки мы не увидели. Фото на память – а в глазах чертики – желания все заветные! Так что, когда доедете до Парижа – обязательно проделайте это. А вдруг?! Перейдя Новый мост, по набережной Сены мы добрались до Лувра – Дворца королей в прошлом и самого большого музея в настоящем. Перед экскурсией никто не отказался посетить бутик с французскими духами – какой же Париж без фирменного запаха. Мой совет теперь уже бывало товарища – идите, смотрите, нюхайте и……не покупайте очертя голову. Все руководители групп имеют хорошие откаты с этих точек – попробуйте вернуться сюда минут через 15 после того, как надушенная, осчастливленная группа разбредется – руководитель будет сводить дебет-кредит с менеджером (обычно русскоязычным) и получать честно заработанные еврики. Купленный мной набор духов от Марины Бурбон был платой за опыт (хотя и читала, и знала, и предупреждали – велика сила массового психоза, стадная рефлекторика). Перед Лувром наша группа собиралась «под хвостом коня», на котором восседал Людовик XIV – здесь представители негроидной расы активно предлагали сувениры – брелоки и копии Эйфелевой башни. С ними можно и нужно было торговаться без сантиментов – ребята хорошо знают основной набор русских слов и лихо уступают в цене. У них работает система оповещения по цепочке – при приближении полицейских они моментально мимикрируют – растворяются в пространстве немыслимым способом. Воспользоваться этой схемой решила и я, предложив нашим туристам выпить бутылочку шампанского за мое золотое совершеннолетие. Пока шла бойкая торговля, мы откупорили напиток на его исторической родине и соединили в «хрустальном» перезвоне пластиковые стаканчики. Разве это не осуществление мечты – выпить за свой день рождения шампанское у Лувра, когда на шухере стоят негры (упсс… африканцы)?! Музей поглотил нас в свои обширные объятия (просчитано – если возле каждого экспоната здесь постоять всего минуту, нужно 4 месяца жизни без перерывов на сон, еду и туалет) через вход по забронированным билетам – живая очередь здесь, как во времена моего детства у Мавзолея, и вход-выход обычно идет через стеклянную пирамиду. Лувр жил своей жизнью – со своей суетой, смешением возрастных и расовых категорий, безо всяких комплексов, по своему укладу – по залам ездили на колясках инвалиды, где-то на ступеньках группка народа полдничала, а на подоконнике пеленали малыша. Школьники просто усаживались на пол перед картиной, о которой рассказывал экскурсовод. В Лувре мне встретился преинтереснейший предупреждающий знак на нескольких языках (в том числе и на русском) – «В музее могут быть воры-карманники». Только во Франции можно встретить таких криминальных эстетов – воровать в музее! Я была уверена – на Монмартр мне уже не подняться ни за что. Но французский воздух творил чудеса – открылось второе дыхание, и еще один переезд на метро перенес нас к подножию самой высокой точки Парижа с базиликой Сакре-Кер (Святое Сердце). Говорят, что поднявшимся по ступенькам к храму, прощаются все грехи. Когда я преодолевала это расстояние, в висках пульсировала одна мысль – я столько и не грешила! Со смотровой площадки открывалась панорама всего Парижа, а в Сакре-Кер шла повседневная жизнь – туристы глазели (фотографировать категорически запрещено), верующие медитировали, вслушиваясь в слова молитвы, выстраивая свой диалог с Богом, отрешившись от суеты. Дальше – улочки Монмартра, воспетые в песнях и трансформированные в Старом Арбате и Андреевском спуске. Лавки с сувенирами, художники на улице, уютные кафе с УФО-обогревателями для посетителей, пожелавшим заказать столик на улице. Бюст Далиды недалеко от ее квартиры («пароле, пароле, пароле…»), памятник человеку, проходящему сквозь стены в авторской задумке Жана Марэ, любимое кафе Эдит Пиаф… Реальность существовала со мной в параллели – я никак не могла поверить, что дышу этим воздухом, могу приобнять любимую Далиду и вдохнуть запах буйствующей в цветении яблони. Я понимала, что мое свидание с Парижем заканчивается, и совсем не злилась за негостеприимный дождик, за перспективу ехать в мокрых джинсах ночь до Нюрнберга. Я мысленно целовала фонтаны и аллеи: «Люблю. Ты красивей, чем я представляла себе. Я вернусь - обязательно вернусь к тебе – зря что ли висела на одной ноге на кнопке нулевого километра и моталась через Бранденбургские ворота взад-вперед!». Вот так расписалась я со своим Парижем, что времени для Нюрнберга практически не осталось. Он совсем другой – не такой педантичный во всем, как Берлин, совершенно не хулиганский, как Амстердам и совсем без парижского шика. Старая часть города, по которой мы путешествовали, была укрыта брусчаткой, изобиловала крепостными стенами и башнями. В Нюрнберге все было как-то спокойно-пристойно. И даже бомж был опрятен и относительно ухожен – сидел себе на обочине с собачкой и держал шляпу перед собой. И умудрялся это проделывать с определенным достоинством. На ратуше в полдень стали бить часы и закружили апостолы. Тут же арабы торговали фруктами, пестрели сувенирные лавки с разнообразием Щелкунчиков – Нюрнберг родина этого сказочного персонажа. В кафе мы заказали порцию традиционных баварских сосисок с тушеной капустой под бокал пива. По преданию сосиски здесь готовят в толщину с палец потому, что в древние времена, когда мужей сажали в тюрьмы, женам разрешали только разговаривать через дверь и – никаких передач! Находчивые женщины придумали делать тонюсенькие колбаски, которые можно было протолкнуть в замочную скважину, и так подкармливали мужей. Здесь мы накупили вкусностей для угощения домочадцев – нашелся относительно дешевый магазин. В нем, кстати, стоял автомат – рачительные хозяйки приносили пустые пластиковые бутылки, сдавали их в утиль, тут же получали чек на определенную сумму и при покупке, предъявив кассиру, получали скидку на эту сумму. По дороге домой, ночевка в Польше, границы. И – здравствуй, ужас! Вдохнув свежего воздуха, нужно было возвращаться в действительность – со зловонными клозетами и разбитыми дорогами, откровенно разваливающимся вагоном поезда, хамками-продавцами и кучей бродячих собак на улице – краски стали на контрасте ярче, наша безалаберность – откровенней. Но здесь был дом, мама, брат, сестрички, сын, друзья. И первым делом вопрос мужа: «Ну, как там андалузцы?». Что за человек – к 70-ти будут и андалузцы, и шляпка, и кафе на берегу Сены. Двадцать лет всего подождать осталось! Ольга Стадниченко, фото автораP. S. Моя поездка и эти репортажи – дань памяти моему любимому учителю французского языка Маринет Мартыновне Снежко. И отдельная благодарность за помощь, уроки и добрые советы преподавателю Екатерине Сергеевне Латышевой.
|
||
| ||
Найбільш читане
- Якщо шукаєш – знайдеш, прагнеш – здобудеш! Релокована тренерка-реабілітологіня з Харкова впроваджує свій досвід на Франківщині (ФОТО)
- Оптимістична трагедія, або Історія одного релокованого бізнесу
- ДОНЕЦЬКА ТПП ПРОПОНУЄ ПОРИНУТИ У СВІТ ГРАНТОВОГО МЕНЕДЖМЕНТУ
- ЗАПРОШУЄМО У СВІТ ШТУЧНОГО ІНТЕЛЕКТУ! СЛУХАЙТЕ НОВИЙ ПОДКАСТ ВІД ДОНЕЦЬКОЇ ТПП
- Ворог намагається прорвати оборону - у Краматорському районі почастішали обстріли Лиманської громади
Останні народні новини
Даючи рекламу одночасно у дві газети - "Технополіс" и "Четвер", Ви заощаджуєте гроші, а реклама працює вдвічі ефективніше! Телефони відділу реклами:
(06264) 3-43-68
(06264) 3-57-44
050-855-05-12
Найкоментованіше
Опитування
Результати: 70
Погода у Краматорську
вологість:
тиск:
вітер: