Алина совершила это преступление, когда ей было 16. Тогда она плохо понимала, зачем это делает. Чтобы заработать денег? Чтобы таким образом повысить свой авторитет среди одноклассников? Одно только не успела понять в тот момент Алина – что за преступлением всегда следует наказание. 

Нас предупреждали колокола

– Я хорошо помню тот день. Была зима, и было очень холодно. Мы шли втроем. У нас уже все было готово. О том, чтобы развернуться и уйти, ничего не совершив, не могло быть и речи. Наверное, потому, что мысленно мы давно уже сделали это. Я хорошо помню, как громко звенели колокола церкви. Их, наверное, было слышно на весь город. Это было чем – то вроде предупреждения. Как будто сам Бог хотел, чтобы мы остановились. Но мы не захотели. Я себя совсем не оправдываю. Я просто взяла и совершила то, чего никогда не должна была совершать. У меня не было каких-то веских причин для этого. Да и какие тут могут быть причины..? Когда мы ограбили и побили ни в чем не повинного человека, звон колоколов прекратился. Он замолчал так резко, что я испугалась. В этот момент я почувствовала, что это конец.  В этот же день всех нас забрала милиция.

Конец иллюзиям

– Суд был через полгода, после того. Судья с бесстрастным лицом читала приговор. На ее лице не было совершенно никаких эмоций. В самом конце я увидела, как в зал суда вошли несколько конвойных с приготовленными наручниками. В тот момент я почему-то была уверена, что они пришли не за мной, а за моими подельниками. Даже, когда произнесли мое имя и озвучили наказание в виде пяти лет лишения свободы, даже, когда один из конвойных подошел ко мне с наручниками, даже, когда эти наручники сомкнулись на моих руках, я не верила, что это происходит со мной. Пять лет. Таким было наказание за мое преступление.

Испытание смертью

– Апелляция ничего не дала. Мой приговор был утвержден окончательно. Тогда я почувствовала, что стала человеком второго сорта. Все презирали меня. Даже те, кого постигла такая же участь. Никакого сочувствия, никакой искренности, сожаления… Ничего! Впервые в жизни я оказалась среди стаи отчаявшихся людей. И в этой стае было всего одно правило – выжить любой ценой. 

Моей первой зоной была «малолетка» – МВК 35 города Мелитополя. Единственная на всю Украину женская колония для несовершеннолетних. После двух недель «карантина», меня отправили на зону. Я с удовольствием посмотрела на небо, которое больше не скрывала решетка, и вдохнула почти свободный (как мне тогда казалось) воздух. А потом я оказалась в бараке вместе с остальными заключенными. Их было двести человек. Двести несовершеннолетних, невероятно жестоких девочек, у которых не было принципов и правил. Теперь это были мои единственные друзья. Я должна была видеть их каждый день на протяжении нескольких лет. Мы все были замкнуты в одном маленьком пространстве. И все мы ненавидели друг друга.  

Меня невзлюбили почти сразу. Я не смогла влиться в их жизнь, не смогла жить по жестокому режиму, которым должны были жить все. Привыкнув к вниманию, теплу и заботе, быстро ломаешься в противоположных условиях. И я сломалась. Не хочу говорить, как это произошло. Просто в один день вся ненависть двухсот человек переключилась на меня одну. 

Тогда я впервые задумалась о смерти. Так ли она страшна? Если соизмерить эти жуткие вещи – тюрьму и смерть? Я до сих пор уверена, что тюрьма страшнее.

Болезнь

– Я упала с третьего этажа нашего барака прямо в подвал, который находился под окном. Если сравнивать с нашими домами – это четвертый или пятый этаж. У меня было переломано почти все: ноги, руки, позвоночник. Сознание я не теряла. Болевого шока тоже не было. Я чувствовала абсолютно четко всю физическую боль. Наверное, потому, что эта боль не смогла заглушить боль душевную. Меня сразу же заставили подписать документ о том, что я совершила неудачную попытку самоубийства. 

А потом пошли долгие месяцы моей болезни. Я была почти полностью обездвижена. В этом жалком состоянии я вызывала еще большее отвращение. Даже самой себе я была противна. Когда мне исполнилось 18, меня этапировали на взрослую зону. Этап я перенесла очень тяжело. У меня подскочила температура, ноги и спина жутко болели. 

Приазовская исправительная колония города Мариуполя встретила меня крайне агрессивно. Им не нужен был инвалид, который в любое время мог скончаться.  Документы для перевода меня  в другую зону оформили почти мгновенно. Я даже не успела покинуть карантин. Впереди меня ждала зона ДИК-34 города Днепродзержинска (зона для инвалидов).

Жизнь с чистого листа

– Освободилась я пять лет назад. Вместо пяти лет я отбыла три года. В этом мне, как ни странно, помогло мое физическое состояние. Благодаря болезни я смогла уйти по УДО (условно-досрочное освобождение – прим. автора). 

Хорошо помню тот день. Это – как заново родиться. Передо мной открывались сотни массивных железных дверей КПП. За ними была Свобода. Прекрасная, долгожданная свобода.

Родители встретили меня со слезами на глазах. Свою первую ночь дома я провела без сна. Это была самая долгая и, наверное, самая прекрасная ночь в моей жизни. А потом я начала жизнь сначала. Почти полгода училась ходить, потом окончила 11-й класс, поступила в ВУЗ. 

Сейчас живу той жизнью, о которой мечтала еще в школьном возрасте. У меня есть муж и хорошая работа, много друзей и знакомых. Муж поддерживает меня и старается сделать все возможное для того, чтобы я забыла те три страшных года. 

Но такое не забывается. По ночам меня мучают кошмары. Что заставило меня так глупо распорядиться лучшими годами своей жизни? У меня нет ответа. Знаю только, что если б судьба предоставила мне второй шанс, я никогда и ни за что не совершила бы преступление.