«Проблема в том, что пока государство не дошло до понимания, что нужно строить политику длительных решений, пока не настало понимание, что ВПЛ – это не временно перемещенные лица, совсем не обязательно, что они захотят вернуться, и совсем не обязательно, что смогут. Государство должно понимать, что это не человек, который через два дня уедет. Такое понимание могло быть в сентябре 2014 года, но на дворе январь 2017-го!» - считает юрист «Восток-СОС» Алена Лунева.
Согласно опросу, проведенному в июле-августе 2016 года Киевским международным институтом социологии (КМИС), не собирается возвращаться обратно почти половина переселенцев – 48%, еще 16% затрудняются ответить на этот вопрос. А заместитель министра по вопросам временно оккупированных территорий и внутренних переселенцев Георгий Тука и вовсе заявлял, что 75% переселенцев уже никогда не вернутся на Донбасс.
Однако есть и противоположная тенденция. Отсутствие жилья, возросшие платежи за коммуналку и, как результат, невозможность существовать в новом месте приводит к тому, что переселенцы начали возвращаться домой уже сейчас, несмотря на то, что обстоятельства, вынудившие их покинуть родные города, никуда не делись. И не всегда они этого хотят. Но там хотя бы есть, где жить.
«Да, люди возвращаются, потому что они не могут оплачивать аренду жилья, потому что очень сильно выросли коммунальные услуги. Если раньше коммунальные услуги в их бюджетах занимали небольшую сумму, то сейчас это существенная сумма даже для местных жителей. И люди вынуждены возвращаться, вести двойную жизнь, делать вид, что они переселенцы», - рассказывает внештатный советник Министерства социальной политики по вопросам ВПЛ Александра Магурова.
«На мой взгляд в государстве делается очень мало для того, чтобы эти люди жили в Украине, чтобы они хотели жить в Украине, они брошены один на один со своей бедой. Сейчас я вижу политику стимулирования к возвращению назад», - добавляет она.
«Вот если я перестану работать, то мы не сможем тут квартиру оплачивать и жить мы здесь не сможем. И придется нам тогда куда-то уезжать», - рассуждает пенсионер Евгений Борисович, который выехал из Донецка еще летом 2014 года.
Конечно, самой большой проблемой для ВПЛ является жилье, а точнее его отсутствие. Согласно комплексной государственной программе поддержки переселенцев, одним из заданий на 2016-2017 год является обеспечение права внутренне перемещенных лиц на жилье. Однако это право существует лишь на бумаге.
«На данный момент жилья нет - ни временного, ни постоянного. Как минимум, в киевском регионе. Социального жилья нет. То есть если человек в экстренной ситуации, так сложилось, что он оказался на улице, выгнали его владельцы квартиры, например, то его некуда поселить, ему некуда обращаться», - говорит Александра Магурова.
Первый заместитель министра по временно оккупированным территориям и внутренне перемещенных лиц Юсуф Куркчи отмечает, что решить эту проблему раз и навсегда – не так-то просто.
«Зарегистрированы, по данным Минсоцполитики, 1,6 млн вынужденных переселенцев, это приблизительно 800-900 тыс. семей, для сравнения - это суммарное население Одессы и Херсона. Если для расчета стоимость квартиры усреднить до 30-40 тыс. долларов, то выходим на стоимость решения проблемы в 24-35 млрд долларов. Это только жилье, без учета инфраструктурных затрат, социальной сферы. Понятно, что «простого» решения нет и не будет», - рассказал он «Апострофу».
По его словам, министерство будет реализовывать совместный с правительством Германии пилотный проект, направленный на строительство жилья для ВПЛ.
«Сумма, выделенная в рамках данного проекта, в районе 20 млн евро. Суть пилотного проекта - не только построить какое-то количество жилья, но и в том, что в процессе реализации будет выработан как алгоритм всего процесса, от выделения земли, проектирования до процесса отбора претендентов и вручения ключей, так и разработка нормативно-правовых актов, методик, используя которые решением этой проблемы сможет заниматься любая территориальная громада», - пояснил Куркчи. |
Коментарі